Мультимедиа Арт Музей представляет произведения выдающегося российского фотохудожника Юрия Ерёмина.
Oн был пиктoриaлистoм (oт aнглийскoгo «pictorial» — живoписный) и успeл зaвoeвaть мирoвую слaву дo oктябрьскoй рeвoлюции. A пoслe, нeсмoтря нa золотую награду международной фотовыставки в Ницце 1907 года, несмотря на то, что его продолжали приглашать за рубеж, в качестве советского фотографа он был уже не так успешен. На его родине пикториализм не одобряли. Рассказывают «Новости культуры».
Мало кто знает, но прежде чем взять в руки фотокамеру, Юра Еремин успел поработать учителем и даже шахтёром. Большое влияние на Еремина оказали иконописцы – эти впечатления с детства. А в 28 он вместе с супругой отправился путешествовать по Европе: фотографировал и изучал полотна великих итальянских и французских мастеров.
Во время, когда Европа обращается к другим жанрам, в России пикториализм, который стремился приблизить фотографию к живописи, обретает второе дыхание. С революцией приходят новые течения, новая взгляды на вещи. Но круг пикториалистов ими не был очарован – они продолжали заниматься с пейзажами, ню и жанровыми сценками.
«Это было без манифестаций, без обмена жесткими манифестами, – говорит начальник производства Мультимедиа Арт музея Ольга Свиблова. Но в середине 30-х, когда единственным методом отображения действительности был провозглашен соцреализм, пикториалистов начинают душить.
Сначала едкими заметками в прессе, про одну из фоторабот Еремина, например, написали: «При вашей луне ни один комсомолец не рискнет целоваться… страшно всё это». И уже скоро пикториализм заклеймят как «буржуазную, мешающую своим упадническим настроением тургеневщину».
Моральные гонения переходит в репрессии. «Еремин выжил, потому что работал в Обществе охраны памятников, – поясняет Ольга Свиблова, – он снял очень много и сохранил уникальные памятники — и Москвы, и Петербурга, и Крыма, и Грузии, его серия «Старая Москва» – это то, за что он получил больше всего медалей на всех международных выставках.
И хотя Еремина лишили возможности выставляться, он до конца своих дней оставался верен пикториализму. Закрывшись в ванной комнате, фотохудожник продолжал потихоньку делать отпечатки в миниатюрном формате, понимая, что каждый из снимков мог стать уликой, достаточной для ареста.
